kalakazo

Варлаамо - Хутунской монастырь
встречает извечнаго скитальца kalakazo,
ансамблевой разноголосицей
разновеликих и разновекОвых строений,
их цветастеньким гамом
и особливо - "порточным" цветом
грузной класично - барочной колокольни,
"не знамо вовсе кем даже и построенной"
http://www.liveinternet.ru/photo/velos/post11592042/.
Как всякому "захожанину"
хочется и мне на сём месте умилиться,
и погрезить восставшим из небытия
Китеж градом и
побахвальствовать да потрясти погремушно
позументами Золотаго века русской духовности
перед сиростью своея души
http://www.liveinternet.ru/photo/velos/post11580496/ .
С самого закрытия в 1925-м
обитель была приспособлена
под вечное пристанище
для душевно болящих хроников,
и сейчас яко Феникс из пепла возстала
благодаря рыцарственно подвижническим трудам
ея благоукрасителей
http://kalakazo.livejournal.com/40940.html .
На месте где преподобный Варлаам
узрел когда отсвет огнезрачнаго свету Фаворскаго
выстроен был по примеру соборов московских
собор святаго Преображения Господня,
где сладкозвучственно и напевно до сих пор
служит только всего один священник -
свет очей моих, старец Макарьюшка
http://kalakazo.livejournal.com/40026.html .
Так же благолепно вершиться и Божья тризна,
но нет только на своём привычном месте -
у изголовья игумескаго кресла
главного патрона и монастырского строителя -
находящегося ныне в бегах
и всемирном интерпольном розыске,
всегда наружно истово набожного Коли - беса.
Макарьюшка на Великом входе
высоко держа Чашу над головою,
поминает его честное имя -
"страждущего раба Божьего Николая"
вслед за именами владыки Льва и "матери нашей",
и есть надежда,
что правда Божия рано или поздно восторжествует,
и имя его попадёт в новгородские святцы.
Что с того что пронёсся за ним
с начала 90-х шлейф душегубств,
и число "повесившихся" в лесу и
наложивших на себя руки
новгородских барыг
исчисляется десятками имён,
было ведь это всего лишь борьбою
с "жидовским засильем",
строительством Третьего Риму
и уверенным заклыдыванием
основ истинно православного предпринимательства,
где главным и должно являться
благоукрашение церковных святынь...

Отловленный очередной раз инокиней О.
дедулькин kalakazo
посиживает с ней рядушком,
на гульбище Спаса - Преображенского Хутынского собору,
и смиренно опустив в каменной пол
свои царедворственныя глаза
мерно кивает в знак полного согласия
своей лысою уже совершенно голувушкой.
Что - то очевидно на лице ево таковое написанно бедовае,
от варнака видать али разбойника,
а может что - то с раннего детству -
пришиблинное и вечно виноватое,
что любая встречно поперечная
сердобольственная наседка
норовит дедульку поскакулькина остановить
и прочитать ему гневно вразумительную нотацию.
"Тюрьма по тебе плачет!" - распекая пророчил ему школьный директор,
"Ну мы из тебя всю дурь то выбьем!" - выпинавала его из классу
вместе со стулом суровливая Ольга Ивановна,
обломав о его стриженную голову,
очередной скрипичной смычок,
и так с тех пор и повелось
что дедульку без конца и проходу,
пытаясь наставить на путь истинной
всё отчитывают да грозливо предупреждают.
И спустя час после того монологу,
слышу как инокиня О. пересказует нашу беседу
церковной товарке: "Я ему уже и карами небесными пригрозила,
и судом Божиим, а с него как с гусю вода.
Хоть кол на ево голове теши -
никак не вразумить шарамыжника kalakazo..."