KALAKAZO

Александрийский фестиваль.
Gerhart Hauptmann "Die Ratten",
Deutsches Theater
в постановке Michael Thalheimer.
Совсем неведомая 1911 году, непереведённая
и никогда не ставившаяся на русском языке пиеса
идола Гебельсовской пропаганды
Герхарда Гауптмана "Крысы",
высосанная автором из криминальной хроники:
почти два часа актёрской работы на полусогнутых
в полутораметровой щели
про людей - уродов и дегенератов.
Гауптман, ныне уже несколько позабытый,
один из заглавных творцов  мирового  декаданса
и театрального натурализма, 
борцов против мещанства и филистёрства,
ещё с конца 80-х девятнадцатого веку
умел демонстрировать  своё презрение
к "бюргерскому  быдлу", 
создав знаменитую тогда пиесу "Враг народа":
"Страшен этот город.
Вечный, глухой грохот.
Хочется остановить эту безумную оргию.
Человек свирепствует, как нагайка". 
Этот самый до "крысятничества"
низведённый им обыватель  и линчевал его -
лауреата Нобелевской премии между прочим
в 1945-м
за артикулированное им не однажды
восхищение Адольфом Гитлером. 
У Michael Thalheimer сочувствия к обывателю
несколько больше чем у  Гауптмана,
хотя и для него они тоже всё одно "крысы":
"Вы крысы, крысы, - кричит директор театра,
возжелавшему актерства, поповскому сынку, -
вы гложете корни древа немецкаго идеализма,
и оно теперь вот и засыхает у нас на глазах!"
Немецкий театр всегда слыл "грубоватым",
а здесь нет даже полуинтонаций -
актёры "страдают" на истошном крике,
а актёрки умудряются вопить,
не намарщивая даже лоб -
а то ещё так страдаючи и морщины появются.
И хоть чернухи - хоть отбавляй,
она никого и никак не трогает.
Валерий Фокин очевидно тешит себя иллюзией,
что руководит главным театром России,
и на фестиваль норовит приглашать такие же
главные театры
других театральных держав,
забывая что от них всех
давно уже пахнет нафталином...

Когда лампада православия едва теплилась,
и почти все храмы были позакрыты,
зачастую местом духовного притяжения оказывались
могильныя надгробия.
В Донском таких почитаемых
надгробных святынь,
куда бабульки
и не только они
стекались со всей округи
было две.
Это прежде всего мозаичная икона Николы,
выполненная по эскизу Васнецова,
на могиле Левченко
http://www.liveinternet.ru/photo/velos/post15815616/.
По одному преданию
пуля выпущенная в икону
безбожным матросиком
отскочила и попала ему в сердце,
по другому: целился он Николе в глаз -
в глаз кощуннику и святогону она и отскочила.
Икона временами покрывается испариной - мироточит,
и ещё до всякой Матронушки
в семидесятых помогала от сглазу лихого человека,
дурной порчи и болезни глаз.
Просвещенныя и учившиеся в богословских заведениях
могут конечно же позубоскалить,
но сам я лично слышал
в середине семидесятых
на том святом месте
от одной тайной монахини
такую вот историю:
"В начале тридцатых я ведь комсомолкой была
здесь вот по соседству
на бывшем заводе Терещенко работала,
и в безбожном театре участие принимала -
красную дьяволицу играла.
И в какую то ночь,
кого и поминать вовсе не следует,
сам ко мне пришёл,
сначала душить меня стал
а потом снасильчал надо мною.
И с того времени я и понесла:
пухнет живот как на дрожжах,
и кто то там точно копытцем култыхается.
Мамочки признаться боюсь,
к доктору идти боюсь,
а подруга моя мне и подсказала:
"Сходи в Донской,
стань на коленки у иконушки Николы,
чтоб никто не видел
и попроси его избавить тебя от наваждения".
Боже мой, как я тогда там плакала и рыдала,
и что же: к утру уже и живот спал
и беременность оказалася ложною"...