kalakazo

Читатель ведает Михаила Михайловича Зощенко
по, как он сам говаривал, "чепухе" –
бытовушным зарисовкам из ленинградских коммуналок.
А ведь именно он стал созидателем
самого, пожалуй, "суръёзного"
в русской литературе произведения –
"Повесть о разуме" или 
(как он его потом озаглавил
как парафраз в пику гауптмановскому пессимизму)
"Перед восходом солнца" –
https://www.litmir.me/br/?b=105245&p=1
вполне честный рассказ о собственном
психическом надломе,
усталости от жизни,
творческом кризисе и
подспудной тяге к самоубийству:
"Ночью откроются двери нижнего этажа.
Часовые моего сознания уснут.
И тогда тени прошлого, томящиеся в подполье, появятся в сновидениях.
     Я захотел немедленно встретиться с этими тенями,
увидеть их, чтобы, наконец, понять мою трагедию или ошибку,
совершенную на заре жизни, перед восходом солнца". 
https://www.litmir.me/br/?b=105245&p=1
Дисгармонию собственного душевного необустроя
Михаил Зощенко выверяет алгеброй
фрейдистcкого психоанализа,
вскрывая гнойники собственных неврозов и страхов:
«Друг мой, друг мой,
Я очень и очень болен».
В какой-то степени это похоже на исповедь и покаяние,
только уже без религиозного пафоса и веры в Господа Бога,
без Креста и без Христа,
с наивной верою в павловскую физиологию,
новейшия научныя открытия
и верой, что усилиями разума
он сможет себя вызволить
из затянувшегося на десятилетия паралича воли,
всё одно как Мюнхгаузен тянул самого себя
когда-то за собственную шевелюру из болота.
Исповедуется вполне сознательный атеист,
походя ещё и рисуя крупными мазками
душевную надсаду
двух других богоборцев того времени –  
Сергея Есенина и Владимира Маяковского,
уже успевших наложить на себя руцы:
" – Нет, послушайте, – говорит Маяковский, – это мне просто нравится.
Я думал, что вы будете острить, шутить, балагурить, а вы...     
– Почему же я должен острить?
     – Ну, юморист... Полагается... А вы...
     Он смотрит на меня немного тяжелым взглядом.
У него удивительно невеселые глаза.
Какой-то мрачный огонь в них.
     – А почему вы... такой? - спрашивает он.
     – Не знаю. Сам ищу причину...
     – Да? – спрашивает он настороженно. – Вы полагаете, есть причина? Больны?
     Мы начинаем говорить о болезнях.
Маяковский насчитывает у себя несколько недомоганий –
с легкими что-то нехорошо, желудок, печень.
Он не может пить и даже хочет бросить курить.
     Я замечаю еще одно недомогание Маяковского –
он мнителен даже больше, чем я.
Он дважды вытирает салфеткой свою вилку.
Потом вытирает ее хлебом.
И, наконец, вытирает ее платком.
Край стакана он тоже вытирает платком"...
https://www.litmir.me/br/?b=105245&p=1