"В рейтинге лучших управляющих епархией митрополит Георгий занимает достойное место и нечего из за семинарии критиковать достойного владыку. Пишите про тех у кого в епархии застой".
«Достойное место эскулапа и инквизитора. Это-позор, а не архиерей! И вы - троллы, об этом хорошо знаете. По Георгию можно составлять анипример архиерея: непастырь, неотец, деспот, жестокий, жадный, заносчивый, циничный. Его бы в Соликамск тюремным священником годика на три, да без права выезда с окладом тысяч в 20. Вот тогда можно и о "рейтингах" поговорить».
"Значит в чем митрополит Георгий виноват? Если плохо кормят то это нужно улучшить, а остальным пусть проректоры и дежпомы занимаются".
"Ваше Святейшество, верните протоиерея Александра Мякинина в проректоры. Такое благодатное время учёбы я застал при отце Александре. Сослали в Крестовоздвиженский".
"Противников Георгия посадить жопой на кол, как при святом государе Иоанне Грозном, и любоваться, как дерьмократы будут мучиться".
"Штоб посбохли клеветники Георгия! Штоб обнищали! Штоб у них член не стоял во веки веков!!!"
отсюда
"Светлое будущее Нижегородской епархии
Участь любого тирана – внутреннее одиночество. Кроме выживающего из ума брата Ивана Тимофеевича, у Георгия нет близких людей. Вокруг лицемеры, корыстолюбивые лизоблюды и приспособленцы. Большинство деятельных разумных священников епархии находятся к нему в глухой оппозиции. В основном это бывшие благочинные, бывшие руководители епархиальных отделов, бывшие его помощники и прежние единомышленники. Когда-то они доверились его высоким призывам. Их вдохновили его грандиозные планы и они окунулись с головой в их реализацию, но со временем осознали как жестоко ошиблись в Георгии, столкнувшись с его подлинным мрачным нутром и циничной непорядочностью. И они предпочли более не иметь с ним дело. Одни были изгнаны, кто-то ушел сам. Как с человеком, у которого не все в порядке с головушкой, предпочитают держать безопасную дистанцию, так и отцы с Георгием. Его уже не переделаешь, приходится терпеть и приспосабливаться, но вставать рядом и подставлять плечо, наученные горьким опытом и избавившиеся от иллюзий, более не желают. По стопам бывших идут молодые, надеясь, что с ними будет как то иначе. Но все повторяется как под копирку.
Те, кто предсказывает благоденственное и мирное житие после окончания правления Георгия, глубоко ошибаются. Чем человечнее и добрее будет его преемник, тем сложнее будет жизнь в епархии. Печальный парадокс. А причина в том, что духовенство, особенно молодое, воспитано и сформировано в условиях тоталитарного режима. Оно понимает только жесткое давление – архиерейскую дубину и матвеевский грубый окрик. Оно привыкло служить только в страхе перед начальством, в условиях безумного контроля, боязни очередного перевода, неизбежной показухи и бесконечной бумажной отчетности, ему чуждо свободное вдохновение и искренняя доверительность. Духовенство деформировано и раздавлено под гусеницами Георгиевского танка. Оно не сможет жить и благотворно трудиться в нормальных человеческих условиях. Новому архиерею придется выбирать – или становится вторым Георгием или заниматься долгой мучительной реабилитацией духовно изуродованного священства, которое умеет оказывать послушание только деспоту. Некоторые, наблюдая ослабление порядка, будут тосковать по сильной руке Георгия, как советские люди по товарищу Сталину".
отсюда
"Удивительной способностью обладает митрополит Георгий – одновременно строить и разрушать. Строить храмы и разрушать приходскую общинную жизнь, созидать семинарию и вытравливать из нее всякий дух творческого вдохновения и нормальных человеческий отношений, украшать и реставрировать церковные здания и учреждать в них мертворожденные организации или торговые точки с прагматичной целью извлечения прибыли, привлекать огромные деньги и тратить их на бесполезную очевидную для всех показуху. Георгий призывает духовенство к жертвенному самоотверженному служению, но держит отцов в страхе и переводит их с места на место так часто, что убивает в них всякое желание и способность к живой пастырской работе. Он превращает их во временщиков без сил и вдохновения. Георгий открывает все новые приходы и обдирает их до липки, обрекая на нищенское существование, когда им нечем платить зарплату и оплачивать коммунальные расходы. Он восстанавливает и открывает новые монастыри, в которых монашеская жизнь – чистая имитация, там почти нет насельников, а те кто приходят, остаются не надолго. Он открывает гимназии, выпускники которых навсегда уходят из Церкви и духовные школы, в которые не хотят идти учиться, а окончившие их не желают трудиться в епархии. Он издает огромными тиражами епархиальную газету, но на приходах ее тоннами сжигают и выбрасывают за ненадобностью. Его слащавые проповеди настолько резко контрастируют с его делами и отношением к людям, что вызывают не только отторжение, но даже устойчивое чувство омерзения, способное оттолкнуть человека от веры. Церковная жизнь еще жительствует на Нижегородской земле, но во многом не благодаря, а вопреки усилиям митрополита Георгия – великого строителя каменных стен и разрушителя подлинного христианского духа. Доколе, Господи!"
