Постперестроечная эпоха явления великого Ничто, иль грандиозной Дырки от бублика, жестоко поглумилась над бывшим советско-пиитным Олимпом, в одночасие выдернув из-под их шатких копытц пророкные пьедестальцы, само же поэзное трибунство, вместе с полумиллионными тиражами и "оэкраненным" признанием, обратив в вид приватно-камерного рукоделия, сродни вышиванию крестиком или набивке лоскутных одеялец, с гульким нос (по)читателей. А образ Беллы Ахатовны Ахмадулиной, мелькнув своим угловатым профилем по телевизии в 93-м с судорживо выкриком: "Раздавите гадину!" - вроде как всё ещё метафорного ряда призывом к бойне у Белого дома, залюминисцентил ядовито-лжепророкным окрасом. Русский Титаник накренился бочком, а вместе с ним медленно погружался в студные воды и знаменитый русский "литературоцентризм". А на его обломках, уже и без криков о помощи, доселе всё ещё барахтаются тени исчезающих классиков. Последним, уже совсем карикатурным творческим писком со стороны былых игроков в "титаны духа", стало выдвижение в 2010-м от "еврейского комитета русскоязычных писателей" Беллы Ахмадулиной и Евгения Евтушенко на Нобелевскую премию по литературе с вполне предугадываемым фиаско: как ежели бы вместо "тройки, семерки, туз" замаячил пред их исступлённым взором ехидливой прищур Пиковой Дамы...
За жизненной комфорт, а тем паче, комфортный для прелестного бытования ценностнОй ряд, точно за даму, "приятную во всех отношениях", приходиться порой платить дорогой ценой: где конформизмом и нарочито надёванным «клиповым сознанием», где духовным проституцией и самым унизительным прогибоном, где разменою таланта на поденщину, ремесленничество, а порой, и ненарошливым уже выпадением из собственной судьбы. Но еще дороже обходится цена свободы от этого же вцепившегося и к твоему естеству намертво прилипшего комфорту: тут тебе и разбитокорытная маргинальность, и затершееся и канувшее в лету имячко, глумотворное - для потехи не на шутку уже разъяренной "шутачками-прибаутачками" не в меру суръезной публики - фиглярство в скоморошьей "железной маске", и вот такое ещё и дедулькино всенародно-уродное посиживание на продувной "дырке", прямо-таки посреди великокняжей столицы: "Посмотрите, люди добрые, на сего шута гороховаго!" На самом-то деле. возможно это есть мой, может стать, "последний и решительный" рывок к изначальному "я"-изводу, последняя попытка совпасть с собой настоящим и своей собственною судьбою. Кто ж ведал, что "блаженное ничегонеделание" возмет да и станет отныне моим заглавным рукоделием, занимаясь коим ещё и надобно, пускай и со скрипом, продолжать собственное "житие", как и прежде, вертя маховик со всё той же, порванной, ременной передачею, и часами... с обломанными стрелками.
kalakazo "Столица русского Апокалипсиса".
